Страницы - 1,  2,  3,  4.

Стр.3

однажды под землей от одной церкви до другой. Возможно, подземные галереи соединяли и остальные здания внутри стародубского кремля.

Обе эти церкви сохранились. Особенно ценен, может быть уникален, собор. Уже упомянутый археолог из Киева вскрыл один из склепов в этом храме и обнаружил там каменную плиту, на которой славянской вязью было написано: «1405 год». Собор не раз сгорал от вражеских рук и от молний, пока, вскоре после 1677 года, не поднялся в нынешнем своем виде. Его купол был покрыт листами еще кованого посеребренного железа, а почерневший четырехъярусный иконостас расписан старинными мастерами.

Говорят, кстати, будто мастера эти знамениты, письмо их великолепно, но никто не попытался изучить этот памятник древнерусского искусства. В летописи украинского летописца Самовидца говорилось о стародубских церквах, что они «славились на всю Украину как по письму образов, так и по звону колокольному». Сообщение о звоне сейчас можно только принять на веру, письмо же кое-где еще осталось, и будет непростительной ошибкой, если его не откроют вновь для современников и потомков.

В нашей стране памятники архитектуры взяты под охрану государства. У нас есть объявленный заповедным Суздаль с его пятьюдесятью восемью церквами, есть Ростов Великий, Владимир, Переславль-Залесский, где восстановлены и сохранены для потомков десятки храмов, есть небольшой литовский городок Тракай с недавно реставрированным замком XIV века -- памятником архитектуры всесоюзного значения, есть Таллин, где оберегаются законом от разрушения все церкви и дома не то что XVI, а и XVIII столетия. А тут, в Стародубе, многие годы рядили-гадали, что делать с собором -- разобрать его на кирпичи или оставить как есть: пусть служит складом. И это о здании, которое является самым древним -- старше нету -- на всей брянской земле! Впрочем, гадания уже закончены. Рождественский собор взят под охрану государства, его собираются реставрировать, чтобы он снова засиял своей первозданной строгой красотой.

А вторая из оставшихся в живых каменных церквей -- Старый Николай?

-- Она у нас под местной охраной,-- говорит секретарь районного отдела Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры.

О том, что старинные церкви -- это памятники истории и архитектуры, достояние народа, его гордость и слава, теперь говорят во весь голос. О Рождественском соборе напечатана в «Брянском рабочем» большая содержательная статья «Поэма в камне». Такой же статьи стоит и Старый Николай. Этому храму не везло, пожалуй, больше, чем любому другому в Стародубе. Первый раз его попортил пожар 1677 года, затем 1690-го, затем 1691-го, затем 1786-го. Но всякий раз церковь возрождалась, хотя и менялась внешне, пока не приняла свой современный облик.

В Рождественском соборе после его реставрации думают открыть краеведческий музей. Между прочим, с музеем городу явно не везет. Некое подобие такого учреждения имелось когда-то при мужской гимназии. В трех комнатах хранились старинная церковная утварь, иконы древнего письма, оружие, монеты, шеломы, а в сарае -- карета времен Анны Иоанновны с уборной и помещением для лакеев. В годы революции и гражданской войны экспонаты эти куда-то исчезли. Дольше всего просуществовала карета. Правда, сукно предприимчивые дельцы использовали на штаны, кожу -- на шлеи, а остов достался стародубской пожарной команде. Несколько лет пара добрых коней, тяжело дыша, таскала эту неуклюжую громадину, приспособленную для перевозки воды.

На моей памяти краеведческий музей в Стародубе создавался не однажды. Один из них был при школе, в небольшом деревянном флигеле, над входом в который висел предложенный Борисом Шумейко плакат: «Ученым можешь ты не быть, но краеведом быть обязав».

В последнюю войну все это погибло в огне. Та же участь постигла почти все районные музеи области. Но окончилась война, и там, н других городах, за дело принялись быстро и с желанием. На помощь пришло население, музеи восстановили, а где их не было, открыли. Зашевелились и в Стародубе. С помощью приехавшего сюда представителя областного музея создали нечто вроде организационного комитета, даже распределили будущие обязанности: кому отвечать за отдел истории, кому за отдел природы, кому за отдел советского периода. Главным энтузиастом всего дела стал учитель географии Николай Васильевич Глинкин. ...-- На следующий год обязательно откроем музей,-- говорит Владимир Иванович Лушков, заведующий районным отделом культуры.

Владимир Иванович собран, энергичен, ему нравится его должность, и он горячо берется за любое новое дело, если оно кажется ему полезным.

Вместе с Лушковым мы идем в отведенное под музей здание на Красно-Октябрьской. В одной из комнат на полу, на столе, на подоконниках лежат экспонаты. Пока их не так уж и много, но они есть, их несут горожане, кто бесплатно, от чистого сердца, а кто и с надеждой поживиться, сорвать куш. Я разглядываю крупный мамонтовый клык, обнаруженный в центре города, когда рыли траншею для водопровода, и мамонтовое бедро, торчавшее в меловой горе под Левенкой. Тут же, правда пока в хаотическом беспорядке, старинные самовары, подсвечники, мебель, утварь -- все это бывшее в обиходе горожан и сто, и более лет назад. Царские бумажные деньги, керенки, оружие разных времен и войн, древние книги, иконы, картины... Скоро привезут рояль, принадлежавший Рубцу, и гусли, на которых он играл в понуровском имении Миклашевских, портреты Рубца, его музыкальные сочинения, его учебники, по которым учились многие поколения студентов всех русских консерваторий. Все это думают собрать в одной комнате, целиком посвященной Рубцу. А во дворе музея установят первый в Стародубском районе трактор «Фордзон».

...А я слушаю и вспоминаю другую стародубскую библиотеку, называвшуюся Центральной и считавшуюся чуть ли не лучше областной. Не раз культурные деятели из Орла и Смоленска да и из Москвы пытались заграбастать стародубские книжные сокровища, но заведующий библиотекой М. Т. Кремнев проявлял достойную своей фамилии крепость, ложился костьми и отстаивал книжные богатства библиотеки. А были тут и комплекты «Современника», и номера герценовского «Колокола», и прижизненные издания классиков пушкинской поры, и вся обильная, ныне уникальная литература о Старедубе, восходящая к XVII веку и заканчивающаяся веком двадцатым, и книги с автографами писателей, и летописи, и первопечатные книги, и, конечно, все классики, и все. лучшее, что выходило в наши дни, и книги на французском, английском, немецком, латинском, греческом, древнееврейском и некоторых других языках.

Почти все это библиотека получила в годы революции. Где-то рядом, в соседних уездах книги горели вместе с помещичьими усадьбами, а в Стародубском на санях и подводах свозились из опустевших имений в город, в двухэтажный кирпичный особняк на Большой-Черниговской улице. Целые библиотеки, подобранные со вкусом и собираемые порой не одну сотню лет, нашли надежный приют в этом доме.

Все это хранилось в образцовом порядке, все строго и ревниво оберегалось добрейшим Моисеем Тихоновичем Кремневым. Самое ценное выдавалось далеко не каждому, а лишь тому, кто в нем по-настоящему нуждался, и я не раз встречал в библиотеке незнакомых людей, которые специально приезжали в Стародуб, чтобы познакомиться с какой-нибудь редчайшей книгой.

Почти все, что я прочитал в детстве и юности -- а читал я тогда уйму, -- было получено здесь, в Стародубской центральной библиотеке.

Я не помню книги, которую нельзя было бы достать если не в абонементе, то из фонда, из старинных, с резными вензелями надверцах всегда запертых шкафов, украшавших просторный кабинет заведующего. Из-за стекол тускло поблескивало пропахшее стариной золото корешков. Это была святая святых, алтарь, врата которого открывались далеко не перед каждым. За много лет моего знакомства с библиотекой лишь несколько раз я был удостоен этой чести…

И вот все это -- десятки тысяч томов вместе с редчайшими автографами и экслибрисами -- оккупанты свезли в ветеринарную лечебницу на окраине города, облили керосином и подпалили. А Моисей Тихонович, чья жизнь была без остатка отдана книгам, своей «книжнице», которую он по томику собирал чуть ли не четверть века, не перенес утраты и умер вскоре после войны.

...Я вдумывался в знакомые с детства названия деревень, сел, урочищ -- все эти буды и гуты, рудни и посады, слободы и местечки, и тогда словно по волшебству названия пробуждались от спячки, говорили о себе, какие они есть, брали за руку и уводили куда-то в туман и глубину времени.

«Печеники» -- написано под крохотным кружочком возле Стародуба.

Я хочу побывать в этом древнем селе, названном так в память о печенегах. С сильным кочевым народом -- печенегами славяне враждовали не на жизнь, а на смерть, пока не победили. Я думал раньше, что борьба велась южнее, но карта не может ошибаться, значит, рубились и здесь, на обрывистом берегу Вабли...

Неподалеку Литовск. Его название напоминает о непрошеных гостях, наймитах великих князей литовских, с мечом пожаловавших на русскую землю.

Вот Запольские Халевичи, основанные в то недоброе время, когда стародубская земля была под поляками. Уже в городской черте Шведовщина, память о Северной войне, когда полки Карла XII сожгли предместье Стародуба, но так и не смогли взять город. К югу от Воронка есть Шведова Криница.

Дважды разоряли Стародуб татары, и я долго искал какое-либо упоминание об этом на карте, пока не встретил в старинной книге урочище Татарский Перевоз. Это на юге района.

Есть тут и Меженики, от слова межа» -- «рубеж», где бились с врагами наши предки. Есть упоминаемое еще в 1666 году Остроглядово, откуда «остро глядели» выдвинутые вперед дозоры. Есть речка Бой, где шли бои со шведами. Есть Селище -- так называли села, сгоревшие в огне войны и вновь возникшие- на пепелище. Есть Стража и Окоп, основанные при Иване Грозном как укрепления. Есть Победа.

Пятьдесят километров в длину и сорок в ширину имеет Стародубский район, а глядите, как точно запечатлена на его карте многовековая бурная история всей страны!

...Мы минуем уже начавший собираться базар и выходим на широкую и длинную Красно-Октябрьскую. Раньше эта улица называлась просто Красной --то ли за обилие крови, которая на ней лилась, то ли за былую красоту, от старинного значения слова «красный» -- красивый, превосходный, лучший.

Названия эти схожи между собой. Но вот была в городе улица, которая под острым углом вклинивалась в другую, за что и получила издревле название Клин. Теперь она называется улицей имени Парижской Коммуны. Читатели, надеюсь, поверят, что автор этих строк искренний почитатель героических французских коммунаров. Но что общего между древней Стародубской улицей с маленькими деревянными домами, потонувшей в садах, заросшей травой, что общего между нею и Парижской коммуной?! Какими, пусть самыми отдаленными, связями соединено это место с подвигом парижан 1871 года?

Заречная часть города за греблей искони называлась Рубцовкой. Сейчас она зовется по-другому. А между прочим, название Рубцовка уходит своими корнями в глубокую старину, когда тут жили предки уже не раз поминавшегося А. И. Рубца. Была Гудовка. Говорят, когда-то у этой окраинной улицы ночами выли -- гудели -- волки. Сейчас эта улица носит другое название. Была Мостовая, потому что ее первую в Стародубе замостили булыжником,-- и ее переименоали.

А вот улицы имени батьки Беженки у нас нет, хотя именно его Таращанский полк освобождал Стародуб в 1918 году от немцев и гайдамаков. Нет в Стародубе улицы имени «нашенского» декабриста Миклашевского. Никак не отражены на плане города имена прогрессивного исследователя Черниговской губернии, и в том числе Стародубской земли, профессора А. А. Русова, историка А. М. Лазаревского -- автора капитального труда о Стародубском полке, крупнейшего знатока местного говора профессора П. А. Расторгуева.

Был в городе Миклухин переулок. Название, возможно, не очень благозвучное, но говорящее о том, что в этом переулке родился и долго жил отец великого русского путешественника Николай Ильич Миклухо. Он был крупным инженером, строил Николаевскую железную дорогу и служил первым начальником станции Петербург. Миклухо-отец не забывал свою родину и, скитаясь по России, нет-нет, да и заглядывал в Стародуб. Очевидно, здесь бывал и сам ученый -- Николай Николаевич Миклухо-Маклай. Однако название -- переулок Миклухо-Маклая -- в Стародубе не сохранилось.

 

Стр.3

 

Страницы - 1,  2,  3,  4.