-- А знаете ли вы, уважаемые стародубцы, что ваши предки
не отличались особым благочестием и даже бунтовали против духовенства, за что в
1677 году и были торжественно преданы анафеме «с
погашением церковных свечей»?
Известно ли вам, что на полях Грюнвальдской битвы в
1410 году развевалось стародубское знамя? Что Суворов
считал одним из лучших Стародубский 34-й драгунский полк, получивший «знаки на
шапках» за отличия при Фокшанах и Рымнике. награжденный георгиевским полковым
штандартом за взятие крепости Базарджик и георгиевскими трубами за сражение при
Гильберштадте? Что солдатам того же полка за мужество и отвагу, проявленные в
сражении с наполеоновскими войсками 31
августа 1812 года, была
объявлена высшая, императорская благодарность; что для борьбы с врагом
Стародубский уезд выставил тысячу восемьсот тридцать пять ополченцев, единодушно
объявив «свою готовность поднять оружие на оборону домов, жен и детей»; что
тогда же в нашем городе открыли школу по подготовке командных кадров и несколько
сот ее выпускников прибыли на фронт уже к началу контрнаступления Кутузова?
-- Нам бы о революционных событиях,--
говорит редактор Андрей Яковлевич Краснюк.
Что ж, Стародуб не стоял в стороне и от двух русских революций. Я снова листаю
блокнот и читаю о том, как в
1905 году вспыхнула помещичья усадьба в Медведеве, за
что поголовно всех жителей села высекли дважды. Крестьян судили в стародубском
окружном суде, и в их защиту выступил местный адвокат слепой Кулябко-Карецкий.
Он сказал: «Не чувствуете ли вы, господа, что мы здесь имеем дело только с одной
пылинкой гигантского смерча, лишь с одной каплей народного моря?.. Их самих били
нагайками, рубили шашками, крестьянские избы сжигали, а многие десятки людей
отправлены в острог... То, чего не мог добиться терпеливый народ, получил народ
мятежный». И еще.
«При попытке к бегству» из
стародубской тюрьмы застрелили Семена
Михайловича Малечу, студента Петербургского университета, члена РСДРП. Он
приехал летом на каникулы в родное село и склонил к забастовке крестьян,
работавших на табачной плантации. С красными флагами и революционными песнями
они покинули поле. Полиция устроила засаду и арестовала «опасного студента».
Крестьяне нескольких сел двинулись к тюрьме, требуя освобождения Малечи. Путь
преградила полиция, стрелявшая в толпу.
...А разве не интересно раскрыть тайну названий наших сел и деревень, наших озер
и речек, нашего города?
...Стародуб. В самом деле, откуда это слово? Со времен незапамятных славяне
обожествляли дубы и посвящали их богу грома и молнии --
Перуну. По древнему преданию, когда еще не было ни земли, ни неба, а лишь
разливался один «окиян-море», посередине этого окияна стояли два дуба с двумя
голубями на вершинах.
Народная сказка знает дубы с золотыми желудями, и дубы, с которых падает
целебная роса, и дубы, под которыми спрятаны ларцы со смертью Кощея. Зловещий и
мудрый ворон вещает с дуба.
Наши пращуры все важные дела решали под сенью священного дерева. Вокруг него
собиралось вече, под старыми дубами сидели баяны
-- слепые певцы. Детей укачивали в дубовых колыбелях.
И, давая названия своим поселениям и урочищам, славяне не забыли о дубах. Так
появились в народной памяти, а потом и на географических картах Дубовые острова
на Днепре, река Дубна, Дубовая Балка около Кривого Рога, Дубрава Зеленая,
памятная по Куликовской битве. И Стародуб.
Вдумайтесь, добрые люди, в эти названия, и вы, быть может, услышите в них тихие
вздохи старины.
Давая эти имена, народ не мудрствовал лукаво. Порывшись в старых книгах,
нетрудно убедиться, что в городах, по берегам рек, на островах, названия которых
связаны с дубом, когда-то действительно росли дубы. Они слышали топот половецкой
конницы, видели шатры Золотой Орды, глядели, как в текучих водах Днепра Владимир
Красное Солнышко крестил Русь.
Где же то памятное дерево, которое дало имя моему городу? Где его бородавчатый
кряжистый ствол, его цепкие ветви, напоминающие раскинутые в стороны руки, его
зеленая папаха богатыря? Что из того, что городу скоро стукнет девятьсот! Ведь
до сих пор в полутораста километрах от Стародуба, у Рогнедино, шумят
тысячелетние дубы, охраняя воткнутый в землю священный камень языческого капища.
Значит, и здесь может жить их собрат, может ронять желуди, давать тень, пить
соки родной земли. Где, в какой лесной чащобе прячется он, на каком стоит
перекрестке древних дорог? Но тщетны попытки разыскать живого великана. Время и
люди не пощадили тот дуб. который дал название городу. А между тем он был. Много
лет
живший в Стародубе Александр Иванович Рубец так
пишет в своих неопубликованных заметках «Стародубская старина»:
«Лес плотной стеной окружал город, и в центре базарного торга, который находился
возле нынешней Мостовой, стоял громадный дуб, под сенью которого могли
разместиться пятнадцать подвод. Много веков стоял этот дуб и наконец в
1840 году усох. Тогда городничий велел свалить его,
выкорчевать корни и тем самым уничтожил славный исторический памятник
Стародуба».
Я наткнулся на эти строки совершенно случайно, разбирая в Москве архив Рубца.
Кто бы мог думать, что среди воспоминаний о Чайковском, Антоне Рубинштейне,
Мусоргском есть заметки о Стародубе!
Я побывал возле Мостовой, ныне
улицы Фрунзе, побродил по тому месту, где,
возможно, был торг, и на минуту представил себе пестрый и шумный базар прошлых
веков, когда через Стародуб проходили важнейшие торговые пути, представил
чумацкие обозы, гам, драки и среди этого торжища, в центре скопления тысяч
людей, гигантский дуб, как бы накрывающий толпу своей косматой кроной...
Его символическое изображение сейчас можно увидеть на
гербе Стародуба, дошедшем до нас с
1620 года,--
«дуб с гнездом орлим». Кто знает, может быть, безвестный художник,
рисовавший этот герб три с половиной века назад, сам не раз сидел в тени старого
священного дерева с орлиным гнездом на вершине. С годами гнездо
-- напоминание о власти --
исчезло из герба, но дуб остался как символ мощи
города, его уходящих в древность корней.
Герб прожил долгую жизнь. Его можно было увидеть на печатях князей стародубских,
потомков Всеволода Большое Гнездо. До самого Октября с печатей стародубской
управы тоже смотрел дуб, но не раскидистый, под которым умещалось пятнадцать
подвод с лошадьми и казаками, а стилизованный, будто его зеленые волосы попали в
руки парикмахера и тот обкорнал их. «Знамя города» было и на табличках
страхового общества, прикрепляемых к стенам домов.
Теперь же, чтобы увидеть стародубский герб, надо ехать километров за сто на
Украину, в Новгород-Северский. Там на каменной триумфальной арке, поставленной в
1787 году, висят гербы Мглина, Суража, Почепа и других
знатных городов удельного Северского княжества и среди них герб Стародуба
-- зеленый подстриженный дуб на светлом фоне.
Между прочим, горожане собираются посадить молодой дубок на том месте, где рос
старый: молодость города протянет руку древности, далекому прошлому, и будет
этот молодой дуб напоминать о преемственности поколений, о многовековой и
славной истории Стародуба.
-- Вам добраться до Новгорода-Северского? Помогу,
-- говорит мне один из секретарей райкома.
-- Подброшу до Воронка, а там на попутную пересядете.
Наш путь лежит через возвышенность, которая почему-то именуется Волчьей горой.
Возможно, там когда то рос лес и были волки, теперь же вокруг голо и дорога
вьется через ржаные, так и не напившиеся влаги поля.
Я вспоминаю, что в наших краях были церкви, построенные по чертежам Растрелли,
Кваренги, того самого Кваренги, который строил в Петербурге здание Академии
наук, Эрмитажный театр, Смольный институт, Александровский дворец в Царском
Селе, по соседству с Суражем усадьбу в Ляличах. Был
храм Иоанна Предтечи, построенный в
1720 году в стиле украинского барокко. На стене этого
храма красовался герб сподвижника Петра 1
Скоропадского: на прямоугольном щите три перекрещивающиеся стрелы и буквы по
краям щита «И. С. Г. М.» (Иван Скоропадский, гетман Малороссии). При этой
церкви, между прочим, находился «в послушестве» «стародубский музыцкий цех»
-- скрипники, цимбалисты и дудники, первые стародубские
оркестранты, которых за веселые, отнюдь не божеские повадки прозвали в народе
«музыкой веселой».
Время не пощадило древних памятников Стародуба: обрушились и исчезли с лица
земли кремлевские стены, оборонительные рвы, крепостные ворота, сторожевые
башни, здание ратуши, в которой была зачитана грамота Стародубу «на право
Магдебургское», костел Францисканов в готическом стиле
-- тщетная попытка поляков насадить католичество на
русской земле; исчезли и остались только в названиях целые улицы вроде
населенной иноземцами
Немецкой, не стало казарм Стародубского полка,
дома, где останавливался Петр Великий... Сохранилось только несколько церквей
-- прекрасных памятников и творчеству безвестных зодчих,
и инженерному мастерству строителей, и душе народа, который исстари вкладывал в
сооружение храмов свой гений, свою мечту о прекрасном. Дворцами и помещичьими
усадьбами пользовались только их владельцы, даже от посторонних взоров их
отгораживали ограды и зелень парков; церкви же были открыты для каждого.
Беда в том, что разрушение памятников старины
-- процесс необратимый, как смерть. Понятно, что никому
не придет в голову в наши дни заново воссоздавать то, что разорено, будь это
церковь, или старинный помещичий дом, или таинственное подземелье.
Несколько лет назад жители Стародуба с любопытством остановились однажды утром
возле провала, образовавшегося ночью на одной из центральных улиц. Яма вела в
какой-то подземный ход, ход терялся в загадочной сырой темноте. Кто-то попытался
спуститься вниз и пройти дальше, но, сделав несколько шагов, отступил. Ход
засыпали, похоронив, быть может, еще одну яркую страницу героического прошлого
Стародуба.
Это повторялось не раз. Бабушка моя Мария Ивановна рассказывала, как еще в ее
детство где-то возле базара вот так же разверзлась земля и открылась глубокая
яма. И сразу распространился вокруг запах каких-то благовоний. Пахла сама земля,
взятая с глубины; ее пропитали пахучие масла, или духи, или пряности
-- кто знает. Нашлись любители, которые спустились в
подземелье и пошли по нему, но свеча погасла, и они вернулись. Провал засыпали.
Много раз напоминал о себе подземный, неизвестный современникам Стародуб.
Недавно рабочие, рывшие траншею для водопровода, наткнулись на подземную
галерею, глиняные стены которой украшала примитивная живопись.
В другом месте, под
Евсеевской улицей, обнаружили большие горшки с
обуглившейся рожью. Неподалеку от города, на торфянике, наткнулись на слепок
ладьи с загнутым кверху носом. Дерево сгнило, а форма судна сохранилась. Там же
лежала медная табличка с непонятными знаками. О чем, о каких далеких днях
говорила эта находка? О том ли, что когда-то здесь волоком тащили суда? Или же о
временах куда более древних, когда был обычай класть умершего на ладью и пускать
ее по течению реки в море?
В центре города, когда рыли траншею под фундамент
Дома культуры, встретили остатки мельничного колеса и
лотка для воды, толстые дубовые плахи старинной лежневой мостовой. Не раз
находили клады --
древние монеты, украшения.
В двадцатых годах приезжал в Стародуб археолог из Киева. Он привез многовековой
давности план города со стенами и башнями кремля, валами, рвами и древними
каменными церквушками. С помощью этого плана археолог безошибочно указал, где
находится склад зерна XI
века. Там выкопали яму и нашли склад. Зерно превратилось в сплошную торфяного
цвета массу и лежало в берестяных сосудах. Сверяясь с планом, археолог
показывал, где должны находиться другие склады, склепы, могилы некогда
знаменитых людей.
На его плане значился ход между древними храмами
--Старым (Рождественским)
собором и
Старым Николаем. Преподаватель
физкультуры в нашей школе рассказывал, что, когда был
мальчишкой, пробрался
Стр. 2
|
