А в какой спешке даются порой новые имена! Выстроили в городе три улицы, и
горсовет, устроив специальное заседание и обсудив вопрос, назвал одну улицу
Северной, другую --
Восточной, третью -- Западной. А
город тем временем продолжает расти, рождаются новые улицы. Ну для одной еще
осталось в запасе -- Южная. А
дальше ж как?
А ведь в округе народ дал немало поэтических имен своим поселениям. Разве плохо,
когда место, где ты живешь, зовется Май, или Дубрава, или Пахарь, или Вишенки,
или Заря, или Гусли, или Отрада, или Раздолье, или Желанный? Почему же в городе
так боятся наречь новые улицы вот такими же свежими, радостными именами?
...На Десятуху из Стародуба ведут две дороги. Одна широкая и разъезженная,
другая узкая и теперь тоже разъезженная. Раньше мне больше нравилась вторая
дорога, потому что она красиво извивалась меж ржаных и пшеничных полей, полого
поднималась на холмики и так же полого спускалась с них. Ездили по ней редкие
телеги да велосипедисты, и от такого бездействия дорога густо поросла сухими
быльями цикория, птичьей гречкой, подорожником и сизой пахучей полынью.
Эти две дороги берут начало у Красного кладбища, словно двумя руками
-- одной сильной (тракт), другой послабее (проселок)
-- охватывают древние курганы и идут дальше, куда кому
положено: первая -- к парадной
стороне Десятухи, к новым домам совхозного поселка, вторая
-- к тыльной, еще не обжитой ее стороне, к лугу и броду
через Ваблю.
Курганы знакомы мне с детства, сюда мы часто ходили гулять, взбирались на
поросшую колокольчиками вершину и отдыхали. Вдали темным пятном на фоне неба
виднелась Десятуха.
Курганов два: один --
ровный, как перевернутое полушарие, другой --
двугорбый наподобие верблюда. Говорят, что насыпаны они при Петре
1, во время похода шведов на Россию, и еще говорят, что
таких курганов осталось с той поры несколько --
у Старых Халевичей, Мохоновки, Кустичей, все по пути шведской армии.
Стародуб готовился к обороне загодя. В августе
1708 года последовало распоряжение не то Петра, не то
Меншикова: «Стародуб укрепить и около него и внутри строения на
30 сажен выломать, и в уезде козакам и крестьянству хлеб
спрятать в ямы, такоже себе и скоту место в лесах и в крепких местах
приготовить, а из мельниц жорновье и снасти вывезти в леса».
Шведы перешли границу Стародубского полка в конце октября. (В ту пору полками на
Украине назывались не только воинские соединения, но и территории, управляемые
полковниками.) На пути Карла
XII лежал богатый город Стародуб.
Судя по авторитетным сведениям, вычитанным в «Картинах церковной жизни
Черниговской епархии», о приближении шведов прежде всех сообщила Балыкинская
божья матерь. «Будучи в дому значкового товарища полка Стародубского и жителя
тамошнего благородного Тимофея Дульского», икона неожиданно заплакала горючими
слезами. Впрочем, к этому времени в город уже примчались гонцы, известившие
население о приближении неприятельского войска.
На защиту Стародуба поднялись все способные держать оружие. Битва продолжалась
несколько дней, но шведы так и не смогли даже ворваться за крепостную стену. Они
лишь подожгли город зажигательными снарядами из горящей пакли, разрушили
предместье и отошли. Впрочем, по свидетельству историков, шведы не отошли, а
бежали. С той далекой поры и поныне рассказывается в наших краях легенда, будто
бегство это было столь поспешным, что Карл
XII, едва не попав в плен к стародубским мужикам,
потерял в беге, по одним сведениям, шашку и золотую корону, а по другим
-- даже собственную карету, тоже золотую. Десятилетние
колхозные романтики и сейчас время от времени организуют лихие экспедиции в
поисках оброненных шведским королем сокровищ.
Немалую услугу русскому войску оказали слободские жители Елионки, Лужка,
Понуровки --
старообрядцы, бежавшие при царе Алексее Михайловиче в пределы Стародубского
полка. Люди они были, как говорится в одной книжке, «крепкого телосложения,
статны, рослы, красивы лицом», а к тому же «садетливы, проворны и находчивы»
(все-таки приятно, когда твоих земляков награждают такими эпитетами!), кофе
считали еретическим питьем, а табак --
дьявольским зельем, что же касается других услад жизни, то тут проявляли
упомянутую сметку и находчивость.
В историческом повествовании «Емельян Пугачев» В. Шишкова описано, как бежавший
с гауптвахты городка Моздока Пугачев пришел в конце концов в Стародубский
раскольничий скит к старцу Василию. Пугачев открылся ему, кто он есть на самом
деле, что он беглый казак с Дона, и просил совета, как быть дальше. Василий
приютил Пугачева и все три месяца, пока тот жил в скиту, учил его грамоте по
церковным книгам.
Так вот эти самые старообрядцы в лихую для России годину вспомнили, что они
прежде всего русские, а уже потом инаковерцы, и, вооружившись кто пищалью, кто
рогатиной, стали бить шведа. Дело пошло настолько бодро, что вскорости, побрав в
полон немало неприятеля, привели пленных в Стародуб, чтобы показать царю Петру.
Петр не подал виду, что к нему пришли беглые раскольники. Он зрил перед собой
только храбрых ратников, побивших шведов и тем оказавших услугу России. Царь
простил слобожан, передал им навечно и потомственно землю, на коей они жили, и
дозволил заниматься торговлей.
Обо всем этом я вычитал в разных старых и не очень старых книжках, что же
касается объявления Петра Великого в Стародубе, то тут пришлось до поры до
времени брать сей факт на веру, как он был мной услышан от одного знакомого
местного краеведа.
И тогда я опять (в который раз!) засел за книги, пытаясь докопаться до истины.
На первый взгляд казалось --
ну какое мне дело до того, был Петр 1
в Стародубе или не был. Мало ли где путешествовал этот энергичный царь! А если и
был, разве ославил он этим город? В общем много возражений самому себе
придумывал я и все же взялся, за поиски: был в Стародубе Петр или не был?
Наверное, в каждом человеке сидит некий исследовательский зуд, который не дает
ему покоя.
Розыски оказались долгими и нудными. Современные авторы, конечно, обходили эту
деталь биографии Петра стороной, так как для них сие было и не событием вовсе, а
сущим пустяком. Они оценивали деятельность Петра вообще, так сказать с вершины
исторической науки, и не вдавались в мелочные подробности. Старинные авторы на
этот счет куда дотошнее. Им все важно: и как государь, в Киево-Печерской
крепости будучи, опрокинулна свое платье поднос с рюмками, и в какой церкви
служили литургию по поводу победы над шведами, и в каких выражениях отчитал царь
некоего пивовара за то, что тот не думал о «бережении дров», и так далее и тому
подобное.
Не вдаваясь в утомительные подробности, скажу, что в конце концов я нашел то,
что искал: был Петр в Стародубе. Утверждалось это в книге, переплетенной в бычью
кожу, с красным обрезом и голубоватыми плотными листами. Называлась она не очень
коротко: «Полное историческое известие о древних стригольниках и новых
раскольниках, так называемых старообрядцах, собранное из потаенных
старообрядческих изданий, записок и писем церкви сошествия Святого духа, что на
Большой Охте, протоиереем Андреем Иоанновым».
Там было писано такое: «Слобожане сии, сами собой собравшись, первый опыт
верности к отечеству показали. Безоружные мужики в некоторых местах неприятеля
атаковали, несколько сотен побили и живых захватили, в Стародуб к самому
государю, тогда бывшему та м о, пленниками привели».
Могут спросить: ну зачем автор завел долгий рассказ об этом, казалось бы,
малозначительном случае? А вот зачем. По моему глубокому убеждению, в книгах
можно найти буквально все, что надо. Кажется, исчерпаны все возможности,
испробованы все попытки, но, если ты располагаешь временем и терпением,
продолжай раскопки. Листай слипающиеся страницы, дыши пылью и запахом прелой
бумаги, читай до темных кругов в глазах.
... Мы выходим на шлях и идем через всю Десятуху,
застроенную новыми каменными домами, мимо новой школы, нового Дома культуры,
животноводческих построек по ту сторону дороги. Это знаменитый в области ордена
Трудового Красного Знамени совхоз «Красный Октябрь», во главе которого стоит
тоже знаменитый в области Герой Социалистического Труда Иван Павлович Джем.
После я не раз бывал в этом хозяйстве, читал и посвященную совхозу книгу Джема
«Хозяйство высокой культуры земледелия и животноводства». В моем архиве хранится
старинная фотография, сделанная в этих местах: дом с круглой деревянной башней,
выглядывающей из-за деревьев. И дом, и деревья, и все вокруг когда-то
принадлежало богатым помещикам Гусевым. Хозяйство они вели с умом, не чурались
новшеств, и перед самой революцией на их полях появился первый в уезде трактор.
О том, возможно, не стоило бы и писать, если б из этой семьи не вышел храбрый
летчик Николай Григорьевич Гусев. После Октября он перешел на сторону красных и
на собственном аэроплане помогал Красной Армии громить белогвардейцев.
Помещичьего дома сейчас нет, а за тем местом, где он стоял, блестит вдали
большое озеро. Совхоз его недавно восстановил: построил новую плотину взамен
разрушенной, и истосковавшаяся по воде котловина наполнилась.
... Мы переходим по мосту Ваблю, взбираемся по крутому,
в глиняных откосах, взвозу наверх и сворачиваем на опушку старой дубовой рощи.
Затем долго петляем вдоль высунутых языков оврагов, поросших вековыми деревьями,
пока не добираемся до веселого плоского бугра, имеющего форму усеченной пирамиды
с хорошо различимым прямоугольником в основании. Внизу чуть течет на перекатах
обмелевшая Вабля, земля под кустами шиповника усеяна розовыми лепестками.
Мы на древнем городище, где, как говорят некоторые историки, восемь-девять веков
назад стоял Стародуб. Они утверждают: тот Стародуб, который в
1096 году выдержал тридцатитрех-дневную осаду Святополка
и Мономаха и был взят не силой оружия, а лишь измором н голодом,--
тот Стародуб не мог стоять на равнине, как стоит Стародуб нынешний. Что из того,
что через него течет Бабинец? Эта речка ни разу не упоминалась ни в одной
древней летописи, значит, и тысячу лет назад она не представляла собой серьезной
преграды. Другое дело вот этот крутой берег Вабли, вот этот высокий, созданный
самой природой полуостров, окруженный с трех сторон водой. Тут, верстах в пяти
от нынешнего Стародуба, и надлежало стоять «начальному Стародубу», одному из
крепчайших русских городов.
Века полтора спустя после осады Мономаха Стародуб и вся северская земля были
вытоптаны татарской конницей, да так, что многие десятки лет летописи не
вспомнили о городе и словом. Лишь под властью «великого язычника» Гедимина
-- так назвал его Н. В. Гоголь
-- был отстроен новый Стародуб на новом, теперешнем его
месте.
Я не знаю, так это или не так. Кажется, не так, по крайней мере знакомый
читателю по встрече на Десне историк Федор Михайлович Заверняев. исследовавший
недавно местные городища, убедительно доказывает, что Стародуб всегда был там,
.где он есть сейчас. Может быть, на Десятухе стоял другой город, так сказать,
спутник Стародуба, но в том, что тут жили, боролись и гибли люди, сомнений,
пожалуй, нет. Эта круглая, крутая насыпь, ровные валы, обрывистые склоны... не
здесь ли рубился с врагами земли русской мой далекий предок, не его ли кости
тлеют в этой земле?
...-- Например, вот на такую,--
Николай Васильевич достает из кармана завернутую в платок монету.--
От Смутного времени на Руси осталась. А чеканили ее польские захватчики от имени
царя Димитрия. Лжедимитриев, или же Самозванцев, было, как известно, три.--
Все это он уже говорит не столько нам, сколько своим юным питомцам.--
Так вот первый из них, Гришка Отрепьев, посетил Стародуб еще до провозглашения
себя царем, а второй, Тушинский вор, объявился именно в Стародубе в июле
1607 года. Не мудрствуя лукаво, он по примеру своего
ловкого предшественника назвался сыном Ивана Грозного, но стародубцы не сразу
поверили ему, а на всякий случай подвергли пытке, которую вор с честью выдержал.
После этого наши земляки оказали прохвосту царские почести, дружно упали ему в
ноги и затрезвонили во все колокола. Отсюда Тушинский вор двинулся на Карачев,
Орел и дальше к Москве; потом он бежал в Калугу, где и был убит своим сообщником
крещеным татарином Петром Урусовым, который выдвинул затем третьего самозванца.
Этот третий к Стародубу уже не имел отношения, а что касается Урусова, то
некоторые из его отпрысков, получившие княжеский титул, жили около Стародуба
почти до самого Октября.
Стр.4
|
